ГЛАВНАЯ   
|
|||
Монблан. Хроника одного путешествия
Всё опыт, опыт. Опыт — это вздор!
Почему мы решили взойти на Монблан? Потому, что передвигаться автостопом в обнимку с каяком — удовольствие сомнительное. Мысль о поездке в Европу витала в воздухе давно. Кататься просто так не хотелось. Сначала муссировался проект с громким названием «Первые русские на реках Норвегии — 1999»: мы читали исландские саги, Ибсена и Хейердала, штудировали норвежскую фонетику и лоции рек Йотунхайма. Проект с треском провалился, оставив после себя сгусток неудовлетворённых амбиций. Осенью 2000 года выбор пал на Монблан. Пользоваться ледорубом мне приходилось, как ходить на кошках — добрые люди разъяснили, карта нашлась, приглашение из Франции получили. Стоимость трехнедельного тура была оценена в 50 долларов от Бреста до Бреста с учётом продуктов, газа и всего остального. 26 июля 2001 г., полный впечатлений от классической алтайской пятёрки «Шавла — Аргут — Катунь» — отличная группа, отличная вода, отличная лодка, — я вернулся в столицу, где меня ждала Мария с загранпаспортами, альпинистским снаряжением и билетами «Москва — Брест» на 27-е число. Хроника28 июля Вечерело. До Бяло Подляски (30 км от границы) нас подбросил польский дедуля, который отлично говорил по-русски, как и многие поляки старшего поколения. Палатку поставили на кромке картофельного поля; рядом щипал травку какой-то одичавший серо-белый крольчонок, однако мы, решив, что его приготовление — задача чересчур трудоемкая, ограничились гречкой с маслом и колбасой. 29 июля. Польша Мимо проносятся многочисленные костёлы, толпится народ: воскресная служба. Гнёзда аистов на искусственных насестах. Много стареньких тарахтящих фиатов-126 — народная марка. Водитель указывает на чёрный фольксваген, стоящий на съезде: «Русский рэкет — собирают деньги с транзитных машин». Приятно видеть земляков. Варшава. В здании автовокзала закупили карты Италии и Германии. На автобусах выехали в пригород на заправку, залили там воды в канистру: белорусская железнодорожная закончилась. Не успел я запаковать рюкзак, как Мари остановила новенький ниссан с просторным багажником. Водитель ещё довольно хорошо помнил русский, но постепенно перешли на английский. В юности собирался уехать в Голландию, а сейчас доволен — хорошая работа: занимается международным туризмом. Когда на вопрос: “Как вам Польша?” я честно и бестактно ответил что-то в духе “небогато”, он разразился пространной патриотической речью об экономическом подъёме и интеграции с Германией, о свержении коммунистов в начале 80-х и так далее. Здорово, конечно, когда человек гордится своей страной… Но давайте будем называть вещи своими именами. Интеграция весьма однобокая, Польша, стремясь попасть в Евросоюз, работает под немцев. А как сочетается экономический подъём с “одноразовыми” дорогами, колеями, продавленными в асфальте главной автомагистрали страны? Поляк ведёт быстро, но очень аккуратно. Доехали до Познани, здесь его дом. Позвонил жене, зашёл в кафе, купил нам по гамбургеру и бутылку газировки — жест! Отвёз в лесопарк; под колокольный звон поставили палатку в орешнике. 30 июля. Польша — Германия Уехали на прибалтийском микроавтобусе: двое русских, латыш и литовец возят из Германии технику и перегоняют машины. Тему прибалтийского национализма сменила тема стукачества и других особенностей немецкого миропорядка. … Вылезаем на бензозаправке берлинского Кольца, и тут проблема: для того, чтобы уехать в Австрию, необходимо перейти на другую сторону автобана (парная заправка напротив). Перебегать не решились. Что делать? Отправляюсь в Макдональдс выяснять ситуацию. Подхожу к стойке: никто из персонала не говорит по-английски, но один парень понимает мой рисунок и жесты и чертит нужную схему: в паре километров отсюда есть пешеходный тоннель. Вдоль бана до тоннеля не дойти, пыльная грунтовка сначала уходит в сторону, в поля; как по мановению волшебной палочки, окунаемся в привычный среднерусский пейзаж… Смеркалось. С заправки нас увёз немец, который тоже знал русский! Он трижды побывал в Союзе в конце 80-х, в рамках студенческого обмена. Был в Риге, Москве, Пятигорске, ездил автостопом по Средней Азии (Ташкент, Самарканд, Бухара), успел слетать на Камчатку — мечту моего детства (Phantastisch!)… Короче говоря, мы прониклись взаимной симпатией, и глубокой ночью, перед расставанием, житель бывшей ГДР накормил нас в кафе тушеным картофелем с беф-строгановым. 31 июля. Германия — Австрия — Италия … В предрассветных сумерках первые фуры с ревом покидают место ночевки, и вот мы уже сидим в кабине новенького «мерса», а где-то внизу проносятся игрушечные легковушки: «Перееду и не замечу». Водитель с некоторым самодовольством рассказывает о поездках в Африку с детьми на своем джипе, о том, как непривычно управлять своей спортивной машиной после грузовика. Но… не всё так гладко в датском королевстве: — Did you travel with your children and your wife? …Утренний туман рассеивается, вдали вырастают призрачные цепи Австрийских Альп… На следующей заправке к нам подошел мюнхенский студент (он добирался автостопом в Рим) и произнес грандиозную речь о беспределе полиции в Генуе, антиглобалистах, экстремистах... Вовремя подоспевшая полиция прервала этот поток эмоциональных фраз: проверили документы и посоветовали продолжить поездку на автобусе, после чего парень ушел искать машину, а нас подобрала пара молодых австрийцев. Ни по-английски, ни по-французски они не говорили, но мы выработали простой алгоритм объяснения, куда же нас надо довезти: «заправка — stop!», показывая пальцем нужное место на карте; достаточно лишь знать, как произнести “заправка” на соответствующем языке. Австрийцев сменил дальнобойщик, добродушный хорват Иван. Иван знал несколько русских слов, а его дядя учился в Москве, в Военной академии им. Ворошилова, потом был партизаном и миротворцем. … Пообедали. Поиск машины занял минут десять: к колонке подъехала фура с литовскими номерами. Водитель без энтузиазма пообещал подбросить нас до итальянской таможни.
Движемся по автобану, прорезающему Альпы с севера на юг. Внизу — аккуратные австрийские деревеньки, ели на склонах, белые ниточки горных рек. Вот сквозь прозрачные листы ограждения промелькнули черепичные крыши Инсбрука. Литовец решил ехать всю ночь: хочет успеть домой к выходным. Это означает, что мы пересечём Италию за несколько часов. Постепенно спускаемся на равнину; темнеет; по очереди спим или разговариваем с водителем: он тоже клюет носом… Вдруг страшная вонь врывается в кабину сквозь открытое окно. «Это надолго. Макаронники свои поля удобряют канализацией. Хорошо еще, что едем ночью. Терпите, ребята...» В ста километрах от Милана литовец всё-таки засыпает; прощаемся с ним и идем ставить палатку. Но не тут-то было: из окна выезжающего с заправки грузовика высовывается мужик с голым волосатым торсом и жестами предлагает нам продолжить путешествие. Залезаем в кабину и снова рассекаем ночь. Появляются 3 бутылки Heineken, и золотистый напиток скрепляет дружбу русского и итальянского народов. Водитель пьет непрерывно, извлекая из-под своего сидения всё новые и новые ёмкости с пивом; в какой-то момент (я уже сплю) он предлагает Марии сесть за руль… 1 августа. Италия — Франция (Шамони) Утром проснулись, позавтракали и в 10 часов уехали на итальянской фуре; опять общались с водителем в основном жестами и отрывочными восклицаниями в духе «Адриано Челентано — !» Итальянец высадил нас в Шамбери (Франция), у линии турникетов, где оплачивают проезд: большинство французских автобанов платные. Мы немного растерялись, ведь стоять здесь наверняка запрещено; но делать нечего, и через минуту Мари остановила маленький рено на север. За рулем — молодой француз, работает в Гренобле, городе hi-tech-промышленности. Как и все в предгорьях Альп, любит горные лыжи, и ему не вполне понятно, как мы, живущие за сотни километров от горных рек, можем увлекаться сплавом по бурной воде. Спрашиваем про погоду: плохой прогноз на ближайшие дни. Со следующих турникетов у Анси нас прогнали, пришлось довольствоваться слабеньким потоком вдоль обочины, машина в минуту. Солнце слепит глаза. Нарисовал табличку [CHAMONIX], и через 20 минут уехали в грузовичке с бессмысленно улыбавшимся азиатом. Этот чудак выбросил нас прямо на автобане у съезда в Bonnevill. Машины проносятся мимо под 140-160 — без шансов, лишь кое-кто приветственно гудит. Посмотрели на это минут пять, перелезли через ограждение и пошли вперёд искать выезд из городка. Пройти удалось только метров 200: остановился фургон дорожной службы. Из неё вылез служащий в спецовке, сказал, что заниматься автостопом здесь запрещено; я объяснил ситуацию, он понимающе закивал и предложил вывезти нас на заправку.
Справа выросла белая громада Монблана. Шамони. Центр наводнен интернациональными полчищами загорелых туристов. Пенсионеры, молодежь — все с рюкзачками, в треккингах, с лыжными палками. Наш 130-литровый рюкзак вызывает на лицах недоумение (Oh! Qui est sac!). Спортивные магазины на каждом шагу. Заходим: цены примерно московские. До местечка Лез Уш (Les Houches, 1100 м), откуда начинается восхождение, 4 километра. Доехали на трейлере с голландским семейством. Напились воды в источнике, перекусили. Битый час искали начало тропы: никто из местных жителей не смог привязать нашу ксерокопию карты к местности. Наконец, заслышав русскую речь, поздоровался загорелый худощавый эстонец; он знал Белую Гору в совершенстве… Эстонец на поверку оказался удивительно интересным человеком. Спортивный врач по образованию, полицейский, альпинист, он водил на Монблан группы из Восточной Европы. Готовя свою неизменную гречку, мы прослушали небольшую лекцию о питании в горах, технологии приготовления сушеного сыра и особенностях данного маршрута. На ночевку расположились в рощице, в 50-ти метрах от домов. 2 августа. Первый день восхождения Дорога кончилась. Мягкая лесная тропа приятно пружинит под ногами. Обгоняем двух пожилых француженок. Через 2 часа выходим к железной дороге (три рельса: боковые гладкие, центральный — с зубцами под шестерню). Навстречу попадаются люди, кое-кто с серьёзным снаряжением — каски, ледовый инструмент, связки карабинов и ледобуров. Этот путь многие альпинисты используют для спуска, взойдя на Монблан по более сложному маршруту. Дошли до станции. Здесь несколько десятков человек ждут трамвая, чтобы вернуться в долину. Вот и он; высаживается большая группа из Латвии (бывший СССР легко узнаваем по ижевским кариматам и ледорубам ВЦСПС), группа японцев и прочие.
Продолжаем подниматься. Непрерывное Bonjour и Merci, если уступаешь дорогу. У хижины 2468 видим горного козла, апатично созерцающего представителей рода человеческого. Сама хижина населена откормленными крысами. Прошли ещё метров 100 и решили поставить палатку. Марии нездоровится, по-видимому, из-за резкого набора высоты; пошла в ход аптечка. 3 августа. Второй день восхождения Дальше, до базового лагеря du Gouter 3800, крутые разрушенные скалы. Гиды заставляют своих клиентов использовать стальные перила, а мы, лезущие поодиночке, легко обгоняем такие “медленные” связки.
Долезли до хижины. Выше — вертолетная площадка и палаточный лагерь, десятка три полусфер в снежных ямах. Углубив одну из свободных ям, ставим свою “Сьерру” и спускаемся к теплу готовить ужин. Хижина Gouter. В предбаннике оставляют “железо”, в следующей комнатушке переобуваются в мягкие тапочки, дальше — просторная столовая с деревянными лавками и столами. В столовую выходит кухня, в которой можно заказать кое-что из горячего (так называемый “ресторан”), хозяйственная комнатушка со столами из нержавейки, где можно на своей горелке приготовить пищу, и спальная комната с нарами. Ночевка стоит около 10$; в 20:00 всю неплатежеспособную публику выгоняют на мороз. В столовой завязали разговор с французскими гидами: «Да, прогноз на завтра неблагоприятный, лучше остаться в лагере: no chance». И, посмеиваясь, добавляют: «А последние две недели — до вас — стояла превосходнейшая погода». Сегодня ночью было сравнительно тепло, градусов 10 ниже нуля; летний рекорд температуры в этом году составил -32°C (здесь, на 3800). Присматриваюсь к оптике. Буржуи явно предпочитают Nikon; немного странно видеть, как они носят открытыми, даже без светофильтров, объективы, стоящие сотни долларов. Общаемся с латышами. Скрупулёзно обматываю наши ВЦСПСовские кошки коричневым скотчем, чтобы не налипал снег. 4 августа. Лагерь у хижины du Gouter
Проспали часов до одиннадцати. Погода немного успокоилась. Густая пелена облаков постепенно опускается, обнажая силуэт вершины Aiguille du Midi. У соседей авария: ветер сломал углепластиковый каркас палатки. В хижине уже тепло: надышали. Слушаем душещипательный рассказ о поляках, погибших в июне. Они вышли поздно, засветло, взошли на вершину, а при спуске поймали непогоду, заснули в снежной пещере и не проснулись. Возвращаюсь с кухни с горками дымящейся гречки в мисках, поливаю топлёным маслом, присаливаю. Корейцы за соседним столиком поглощают жаркое из “ресторана”; один из них напряжённо наблюдает за моими действиями и, наконец, спрашивает: Did you buy it or make it? Ну, конечно, сами приготовили. And what is it? — Black rice from Russia, — с пафосом ответствую я, кореец восхищённо цокает языком и, по-видимому, не прочь попробовать, но мы не предлагаем: провиант на исходе. 5 августа. Штурм
Проснулись, собрали рюкзаки и спустились в хижину завтракать. Ночь. Где-то далеко внизу, в долине пульсируют цепочки огней ночного города. Мария есть не хочет; варю себе полуторную дозу овсянки с изюмом и сухофруктами. Вышли около 4-х. Ярко светит луна, всё отлично видно, и мой налобный фонарик выключен; но связки впереди упрямо продолжают освещать себе дорогу. Методично обходим их одну за другой. Склон такой, что идти часто удобнее на передних зубьях, хотя ноги быстро устают. С непривычки пару раз цепляю одной кошкой за другую. Часа через полтора склон выполаживается, убираем веревку. Быстро светает. На перегибе стоят несколько палаток, по-видимому, тех, кто ушел на вершину вчера днем. Виден металлический сарай на скале — хижина 4360.
Добрались до хижины. Рядом — связка латышей, они вышли раньше нас, в 3, и уже начинали подниматься, но ветер слишком силен; хотят подождать и попытать счастья ещё раз. Зашли внутрь. Несколько матрацев с одеялами, хрипящая коробка радио МЧС. Вскипятили водички, развели пару пакетиков лапши, поели, погрелись и вылезли на белый свет. Инструктор латышской связки решил спускаться и авторитетно советует нам сделать то же самое (Как?? Вы не знаете, что такое перекрёстная страховка?).
Мари лезть выше не хочет: плохо сидят кошки, нет второго ледоруба. Посовещавшись, решаем, что я поднимаюсь в чужой связке, а она ждет меня здесь. Связка нашлась быстро: четверо поляков-альпинистов, наших сверстников, зашли в хижину перекусить. Один из них чувствовал недомогание и остался в хижине. Ледоруб у парней был только один, мой пришелся кстати. Вышли в 11:50. Идём в масках, в очках. Обжигающе холодный порывистый ветер норовит сбросить с острого предвершинного гребня, а лететь отсюда по льду не меньше километра. Гребень технически несложный, но останки француза-одиночки, сорвавшегося здесь на днях, с ледника забирал вертолет спасателей.
Шустренько залезли на вершину (4810 м), почувствовали себя героями и запечатлели сей исторический момент на фотопленке. Ощущение легкой эйфории было смазано тремя альпийскими галками, бреющими над вершиной в ожидании подачки от очередной партии горовосходителей. Ходили 4360 - 4810 - 4360 меньше 2,5 часов. Некоторая расслабленность на спуске стоила мне порванной штанины: всё-таки первый раз на кошках. Перекус, и вниз.
Через полчаса встретили моего университетского знакомого Сергея Тихонова с Леной (они возвращались с 4360). Вместе дошли до базового лагеря 3830. Общей усталости не ощущается, только стопы ноют. Походил босиком по снегу. 6 августа. Спуск в долину Позавтракали и в 8 утра начали спуск. Отрыли свой мешок на 3780. Мимо пролетел и вернулся небольшой вертолет с баулом: привёз продукты, забрал мусор из хижины Gouter. У трамвайчика догнали Тихоновых, которые вышли на час раньше, и следующий километр шли вчетвером, потом мы свернули на тропу, а они ушли дальше по железной дороге к подъёмнику. В зоне леса столкнулись со стадом косуль, которые сначала испуганно рванули вверх по сыпухе, спуская камни, а потом остановились и стали с любопытством глядеть на нас. Изрядно побаливают коленки; старый осколочный перелом голени, напротив, почти не беспокоит. В голове роятся мысли о бане, кофе и сеансе массажа…
… Палатку поставили на старом месте, отдохнули часок и отправились в супермаркет за шампанским — отмечать восхождение. Купили бутылку “брюта”, первую бутылку сухого красного, полкило шоколада за 7F, молоко, багет. 7 августа. Шамони — Гренобль Часа в 4 нашли квартиру наших знакомых в предместье Гренобля, но было рано, они еще на работе, и мы поехали в город, бросив рюкзаки с пометкой “Les sacs prive” в подъезде под секцией почтовых ящиков. Погуляли по центру, посидели в пивном баре и вечером вернулись. Нас ждал роскошный ужин с разнообразными винами, сырами и печёными виноградными улитками. 8 августа. Гренобль — Лион
Если двигаться с востока, то, перейдя пару мостов, можно попасть в древнейшую часть Лиона. Здесь мы зашли в собор и, последовав рекомендациям путеводителя, “поднялись сквозь тенистый парк, разбитый на склоне горы, к великолепной базилике Notre-Dame de Fourviere, посетили развалины античного театра и по бесконечной улице-лестнице спустились обратно к реке”.
Парк, выбранный по карте для ночёвки, оказался зарешёченным; недолго думая, мы расположились на увитом плющом газоне между разлапистыми лиственницами: залезли в спальники, накрылись тентом от палатки и уснули. Но спать долго не пришлось: в 3 ночи включилась поливальная система, и, разбуженные падающими со всех сторон струями холодной воды, мы позорно бежали… 9 августа. Лион — Сен Этьен Полный билет 25F, льготный — вдвое дешевле, но мы не взяли студенческие, и пришлось раскошелиться. По содержанию музей напомнил московский ГМИИ им. Пушкина. С удовольствием посмотрели импрессионистов, Родена. Пришли в спортивный, забрали рюкзак, купили кроссовки и, с трудом выбравшись из Лиона, поехали в Клермон-Ферран. Добраться засветло не удалось, мы застряли в городке Сен Этьен (St. Etienne): подъем — плохая позиция для автостопа. 10 августа. Сен Этьен — Клермон-Ферран — Ройят Во Франции большинство водителей сносно говорит по-английски. Распространённый миф о том, что француз скорее сделает вид, что не знает английского, чем заговорит на нём, не вполне соответствует действительности. Стоит лишь сказать “Bonjour” вместо “Hello” или “Good morning”, и вы получите ответную улыбку и доброе расположение собеседника. Клермон-Ферран (Clermont-Ferrand). На автобусе добрались до information, где взяли карту города и схему гряды потухших вулканов. Зашли в собор Eglise Notre-Dame de Prosperite: орган, впечатляющая акустика, колонны, витражи. …Судя по карте, путь к вулканам лежит через Ройят, пригород Клермона. Планируем подняться на самый высокий из них, Puy-de-Dome (1465 м). В Ройят едем на автобусе, по требованию водителя оплатив проезд. Здесь, как и в Гренобле, билет, действительный в течение часа, стоит около доллара. Контролеры регулярно вылавливают “зайцев”; штраф — сумма значительная, но обычно можно отговориться. Это верно для белых, в особенности таких, как мы, студентов-иностранцев, если же безбилетник — араб или негр, то приходится платить по полной программе… Купили вина и хлеба; вышли из населённой зоны, поставили палатку, поужинали; на вершине соседней скалы обнаружили несколько крючьев, хотели было полазать, но передумали и пошли гулять по Ройяту. Отсюда виден огромный остроконечный собор Клермон-Феррана: как чудовищная хищная птица, он чернеет над красной черепицей городских крыш. 11 августа. Ройят — вулкан — автобан на Бурж
Завалили вещи валежником и отправились к вулкану. Прошли по дороге около 2 км, но остановилась машина, и неформального вида парень в кожанке предложил подбросить. С ним доехали до перекрёстка, откуда нас сразу же забрали французы, семейная пара с девочкой. Дорога (въезд 50F) спиралью поднимается к кратеру. На верхушке расположены телебашня, обсерватория и раскопки сооружений VI в.; неплохая была бы панорама, но фотографировать бессмысленно: жара, всё в голубой дымке.
Отсюда спустились на соседний вулкан 1209 м с глубоким кратером. Шорох шоколадной лавовой крошки под ногами, солнечные зайчики в ореховых рощицах, запах полей цветущего вереска; сразу вспомнился “Вересковый мёд” Роберта Стивенсона: Из вереска напиток По этому поводу открыли очередную бутылку… Близится вечер. Наша следующая цель — Бурж (Bourge). Судя по всему, следует вернуться в Клермонт-Ферран и добраться до турникетов. Небольшой терминологический экскурс. Слово peage в разговорном французском языке многозначно: это и платный автобан, и турникеты на нём. Формально всё-таки автобан, но мы сталкивались только со вторым значением, и это нас погубило. Правильное название турникетов — telepeage. На каком расстоянии турникеты от въезда в город, мы не знали, поэтому обратились к аборигенам. Те объяснили, что через два километра отсюда по шоссе будет мост, а ещё через километр — peage. Совсем близко. Перекусили (белый хлеб, изюм, орехи и родниковая вода) и отправились в путь. Мост действительно появился через 25 минут. За ним знаки “пешеходам находиться запрещено” и “Peage 1km”. Отлично, похоже, что успеваем в Бурж засветло. Идем ещё полчаса. Набрали сладких жёлтых слив. Час. Огромные дыры в обочине: колония кроликов. Полтора. Сбитый соколок (пустельга). Никакого намёка на турникеты. Два часа. Полная безысходность. Плетёмся еле-еле: устали за день. Скоро стемнеет. Решаем уехать с утра по проселочной дороге, а пока заночевать. Отодрав проволочное ограждение, залезаем на мост, отходим по проселку метров 50 и ставим палатку в поле. 12 августа. Бурж У турникетов нас взял пожилой водитель со старообрядческой бородкой; в его стареньком ситроене играл отличный джаз. Довёз почти до Буржа; в город въехали на джипе: оперная певица, парижанка, за рулём, и муж рядом. Отличный английский, естественно…
Подъехали к собору св. Этьена. Подивившись причудливости готики, мы оставили рюкзаки в самом тёмном углу собора и отправились гулять по городу. Уютный старый центр, не изломанный современной архитектурой. Узкие кривенькие улочки с двухэтажными игрушечными домиками. Воскресенье, и все магазины закрыты, местных жителей практически не видно, только группки туристов. Автобусы по воскресеньям тоже не ходят, поэтому мы, забрав рюкзаки, бодро шагаем по тенистой велосипедной дорожке, здороваясь с бабульками (Oh! Qui est sac!). Теперь наш путь лежит в сельскую местность к северо-востоку от Буржа, в замок Chateur de Boucard, заключительный пункт культурной программы. Вышли на окраину. Пейзаж обезображен зданием Макдональдса, солнце, пыль, вагончики строителей; перед нами — дорожные работы, машины притормаживают, поэтому зависаем здесь ненадолго. Только мы принялись рассуждать о том, что женщины не любят брать автостопщиков, как остановилась колоритная студентка на маленьком трехдверном рено с любимицей крысой на заднем сидении. Говорили много — о языках, об интернациональном общении, о себе; крыса всю дорогу что-то грызла, изредка высовывая из клетки свою белую мордочку. 13 августа. Замок Chateur de Boucard — Париж
Вернулись и поехали по проселку к замку. Последние 5 км шли пешком среди красноватых перепаханных полей. Поедая ежевику, дошли до живописной деревеньки Boucard. Замок оказался маленьким и невзрачным, вода во рву спущена, парк банально вырублен под пастбище. Экскурсовод отсутствовал (обед), и мы, обсудив экономическую нецелесообразность реставрации объекта, поспали часок на травке. Потом Мария сходила на экскурсию, а я побродил окрест, пощёлкал фотокамерой, полазал по средневековой кладке; получил удар током от изгороди.
Возвращались по сильной жаре. Пенсионер подбросил нас до трассы на Орлеан (в Sancerre он забежал на минутку на почту и долго извинялся за задержку) и высадил за круговым перекрёстком, где останавливаться явно запрещено. Но французы не слишком законопослушны: не прошло и минуты, как затормозил парень, в одних плавках, безумно худой и почти черный от загара. Он направлялся в северный пригород Парижа, гнал около 170-ти, и к семи вечера мы прибыли.
Сварили гречки, поели (тут к нам начали проявлять интерес сомнительного вида черные) и направились к Парижскому кольцу (peripherique). Негров и арабов здесь вообще очень много. По дороге пообщались с человеком, который долгое время учил русский в университете; он пригласил переночевать, но мы пошли дальше, сели в автобус и проехали несколько остановок до порта А1. Порт (porte) — съезд с кольцевой на соответствующую трассу. Уже смеркалось; помахав 20 секунд табличкой [LILLE], уехали с египтянином, через 2 часа поставили палатку и, утомлённые, уснули. 14 августа. Лиль — Бельгия В Лиле нашли дешёвый супермаркет, купили хлеба, 15 бутылок вина, 9 видов сыра со всяческой плесенью: на дорогу и в Москву… Затем прошли по магазинам в поисках подарков родителям и по схеме выбрались к выезду из города. Место для стопа оказалось совершенно никудышным, поэтому проехали километров пятнадцать обратно на юг, по парижской трассе, до турникетов, а там перешли на противоположную сторону и через минуту уехали. Остановился молодой общительный бельгиец, менеджер компании, занимающейся отделкой салонов автомобилей. Приближаются пустующие постройки франко-бельгийской границы. Вот и всё. Прощай, гостеприимная Франция, мы возвращаемся, и битловское “Back in USSR!” уже вертится в сознании. Через три дня — Москва. 15 августа. Бельгия — Голландия — Германия Остановились на заправке, и поляк передал нас, как эстафетную палочку, своим коллегам-соотечественникам. Мария распивает пиво с водителем ведущей машины, мне же достаётся мрачноватый мужичок со своеобразным русским: пробка в его интерпретации звучит как “много самоходов” (пол. “samohod” — машина). Поляки привозят нас на терминал, приёмник-распределитель фур перед польской границей. Близится полночь. Пока варим ужин при свете фонарей, рядом останавливается СовТрансАвто с нижегородскими номерами. Общаемся с водителем, он едет через Брест, но не скоро. 16 августа. Польша Около полудня подъехали к Варшаве, фура ушла на север, домой, в Ригу, а мы пытались поймать сквозную машину, чтобы не заезжать в город. Мимо пачками проезжали русские с транзитными номерами, отводя глаза от таблички [БРЕСТ]. Простояли около двух часов, потом сварили последнюю порцию гречки, поужинали, и тут остановился тот самый нижегородец, с которым мы общались ночью на терминале. В тесной кабине, забитой вещами водителя, места для рюкзаков было маловато; приторочили их сверху, под обтекателем. До границы не доехали километров двадцать, попрощались с водителем и легли спать на траве на ковриках, вглядываясь в звездное небо. 17 августа. Белоруссия Поезд. Бессмысленное лежание на верхней полке обостряет чувство психической усталости от обилия впечатлений и судорожного ритма поездки. Путешествие закончено. БюджетСтоимость проекта от Бреста до Бреста составила 57$ на человека:
Французская виза при наличии приглашения для лиц младше 26 лет бесплатна. Вино во Франции подчиняется известной формуле “доллар — литр”. В Италии ещё дешевле. Не экономьте на вине. Брест — Брест 5300 км. Автостоп: технические замечания1. Въезжать в Польшу надо рано утром из-за ограничения времени транзита; на границе POL/BYE нет очереди в период 00:00 — 12:00. 2. В Польше воду с заправок рекомендуется кипятить. 3. Сгоревший тоннель под Монбланом откроют не раньше марта 2002 г. 4. На мой взгляд, при движении парой целесообразно иметь рацию. 5. Заправка = stancia benzinova (пол.) = tankstelle (нем.) = gazolinerra (ит.) = petrol station (фр.) Благодарности В заключение, хотелось бы выразить благодарность Вадиму Бешанову (Харьков), Олефу Марку (Таллин), Александру Аверьянову (Алма-Ата) , Светлане Ивановой (Москва) за консультации, рекомендации, карты; также Любови Минеевой (Москва) и всем тем, кто доверил нам свое снаряжение. Москва, осень 2001 г. |
|||
|
Комментарии, вопросы, предложения? — пишите!.. |
|
|
|
